Писатель моего отрочества

[tak_the_ape]

Давным-давно, в стране, которой больше нет на карте, жил не очень общительный мальчик, который очень любил фантастику...
Тут мне придется прерваться, чтобы объяснить то, что я понял вот прямо сейчас. Все фантастические книги, которые я когда-либо прочел, каким-то странным образом делятся у меня в голове на "те, которые про настоящее", и "те, которые про выдуманное". Критерий классификации плохо формулируется - скорее всего, это моя способность поверить в тех людей (и их общество), которые встают с книжных страниц. По этому признаку книги, например, Ефремова и Беляева, при всей моей к ним любви, попадают у меня в "выдуманное" - к Питеру Пэну, Громозеке Кира Булычева и "Утопии" Томаса Мора; туда же уходит часть (кажется, меньшая, но я не считал) книг "Полдня" Стругацких. А нарочито сказочный "Последний единорог" Бигля воспринимается, напротив, как "настоящее". (Специально для: Толкин из этой классификации вообще исключается, для меня это не фантастика, а эпос - и я дергаюсь всякий раз, когда JRRT относят к фантастике, хотя и понимаю, что дергаться нелепо).
Все это отступление понадобилось мне для того, чтобы объяснить, почему в ответ на вопрос:"Какую фантастику ты читал в детстве?" в первую очередь вспоминаются три имени: Желязны, Хайнлайн и Гаррисон. Их персонажи - почему-то - были для меня реальны и выпуклы.
Но если Желязны был и остается для меня идеалом писателя, которым можно восхищаться снова и снова; если Хайнлайн для того книжного мальчика начала девяностых был автором "про космос, войну и ракеты" (его сложные вещи, вроде "Луны" и "Чужого", попались мне гораздо позже) - то Гаррисон очаровал этого пацана разнообразием: одновременно простотой и глубиной, юмором и серьезностью - при каком-то особом, почти панибратски приятельском отношении к читателю.
Именно Гаррисон помог мне сохранить вкус к чтению для собственного удовольствия (а не ради Глубоких Раздумий или Выставления Оценки).
Именно Гаррисон показал мне, что простая, иногда даже схематичная и картонная фабула не мешает ставить серьезные вопросы - и одновременно описывать "страшные опасности и ужасные приключения". А благодаря трилогии о Язоне дин Альте я впервые понял, в чем разница между моделью-упрощением и реальностью, и зачем вообще нужны модели.
Именно Гаррисон с его "Фантастической сагой" и "Биллом, героем Галактики" сохранил мне вкус к обыденному юмору, показав, что обыденный - еще не значит глупый или пошлый.
А еще Гарри Гаррисон помог мне ощутить - а позже, с помощью образов из чудесного рассказа Желязны, и сформулировать - следующее правило: книга - это вершина, которую автор взял в один из моментов своей жизни, и однажды она может оказаться больше автора. Потому что люди меняются, а взятые ими вершины остаются стоять. И пусть автор пишет не только гениальные книги - глупо судить его по посредственным. Любому альпинисту нужна тренировка на малых высотах.
Я не знаю, будет ли мой сын читать книги Гарри Гаррисона. Но если будет - я порадуюсь.
Henry Maxwell Dempsey. Aka Harry Harrison.
RIP.
Спасибо, мастер.